Здраворазорение

Николай Загорский. «У земской больницы». 1886. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея.

Вот уже пять лет продолжается реформа регионального здравоохранения. В 2010-2011 годах она громко начиналась под знаменем борьбы за качество и доступность медицинской помощи. Завершается реформа самым масштабным ударом по псковскому здравоохранению. Жертвами реформы оказались те, кто только и мог ею стать: пациенты и специалисты самой системы. Официальным итогом реформы можно считать короткую реплику председателя Счетной палаты России Татьяны Голиковой в выступлении перед депутатами Государственной Думы России с отчетом о деятельности за очередной год. Диагноз печален: в Псковской области сокращается продолжительность жизни, и это результат «бездумной оптимизации». Андрей Турчак и обслуживающие его средства массовой информации на реплику главы федерального контрольного органа никак не отреагировали.

Цифры и выводы, озвученные Татьяной Голиковой, на самом деле отражают подлинную человеческую трагедию: средняя продолжительность жизни в сельской местности Псковской области составляет 66 лет, в то время как по стране в целом этот показатель превышает 71 год.

По словам главы Счетной палаты РФ, это результат «бездумной оптимизации» медицинской сферы в регионе, когда качественная медпомощь жителям сел становится практически недоступной. «Смертность в результате недоступности медпомощи существенно превышает показатели, которые в среднем сложились по стране. Если смертность в России за 2015 г. – 13,1 на 1 тыс. населения, то, скажем, в сельской местности Псковской области этот показатель составляет 22,6 случая на 1 тыс. населения», – сообщила депутатам федерального парламента госпожа Голикова.

К стыду псковских властей, председатель Счетной палаты РФ привела именно Псковскую область как пример региона, где падение качества медицинских услуг в сельской местности стало причиной существенного сокращения продолжительности жизни. «Есть вопиющие факты, когда смертность в результате недоступности медпомощи существенно превышает показатели, сложившиеся в среднем по стране, – сообщила Голикова. – Средняя продолжительность жизни, которой мы достигли по России в целом, у нас возросла и составила 71,4 года, а в сельских населенных пунктах той же Псковской области этот показатель едва превышает 66 лет».

Известно, что весной 2016 года в Псковской области прошла также проверка федерального аппарата Росздравнадзора, предметом которой был контроль доступности и качества медицинской помощи, качество использования средств федерального бюджета, выделенных для модернизации регионального здравоохранения, и её результаты совершенно неутешительны.

Нет сомнений, что сейчас начнется поиск крайнего (или даже крайних), чтобы перевести удар с несущего политическую ответственность лица (Андрея Турчака) на его подчиненных.

Но мы не забыли, с чего и как все это безобразие начиналось.

В 2011 году началась тотальная публичная кампания по принудительной, под административным давлением, передаче всех муниципальных медицинских учреждений в собственность Псковской области. Официально заявлялось, что только это позволит финансировать ремонты и техническую модернизацию больниц и поликлиник из средств областного и федерального бюджетов.

Это было большое лукавство, если не сказать больше: при планировании местных бюджетов администрация области и областное Собрание всегда рассчитывали расходы на здравоохранение.

Позже на сессии областного Собрания в ответ на мой вопрос о целесообразности проведенного изъятия больниц из районов и перевода их в ведение области Андрей Турчак признал, что это было необязательно.

Между тем именно это действие позволило администрации Псковской области беспрепятственно приступить к реализации своего главного плана – «оптимизации» регионального здравоохранения, сокращению затрат на медицину.

Сокращение ставок специалистов. Сокращение коек. Закрытие целых отделений, среди которых самыми большими скандалами сопровождалось закрытие родильных отделений и практическое прекращение родовспоможения в большинстве районов области. Закрытие фельдшерско-акушерских пунктов и замена их на офисы врача общей практики, найти специалистов для которых оказалось очень трудно. Под прикрытием мифа о создании шести межрайонных больниц превращение остальных 18 в полумертвые стационары, стремительно скатывающиеся к полуживым амбулаториям.

Для многих так и осталось тайной, для чего больницы с таким скандалом отняли у районов, ведь оптимизацию местных бюджетов при Турчаке вели ежегодно. А ответ, на мой взгляд, прост: каким бы ни был глава района, какими бы ни были депутаты районных собраний, это была их личная больница, то место, куда они сами приходят в трудный час. И большинство из них, уйдя в отставку, оставались жить в своем поселке, своем районе. Им ещё ходить по этим улицам. Им здесь жить. Невозможно «оптимизировать» до смерти своё. А чужое – можно. Не больно.

Люди, привыкшие пользоваться элитной медициной, никогда не поймут старика, потерявшего возможность дойти до врача. Он для них не виден, не значим, не ценен. Это чужой старик.

Все «заменители» и «заместители» нормальной системы здравоохранения, придуманные и активно пропагандируемые Андреем Турчаком, были и остались мифом, которым прикрыли эту губительную, смертоносную «оптимизацию»: медицинские автобусы, дистанционная запись на приём, централизация специалистов в межрайонных больницах, выезд врача к пациенту, а не поиски пациентом врача, мобильные фапы. Скорая помощь в каждом втором случае везет больного не в «свою» больницу, а в ближайший медицинский центр, чаще всего в Псков и Великие Луки. И пока эта машина работает в качестве «медицинского такси», никто другой не может рассчитывать на её приезд.

И как предвестник прекращения любой полноценной работы, как повивальная бабка ликвидации – проклятая филиализация.

Я предлагал два года назад проект привлечения врачей в область на основе принципа «квартира в обмен на десятилетний контракт». Губернатор и его администрация даже не отреагировали.

Сегодня обеспечение псковской медицины кадрами находится на уровне не просто ниже среднероссийского, а на уровне утраты дееспособности самой системы здравоохранения. А на оставшихся в системе врачей упала нагрузка «за себя и за того парня». Врачи сами находятся между жизнью и смертью, и такое состояние невозможно назвать рабочим.

Да, общероссийская реформа здравоохранения во многом ошибочна и предопределяет риски для всей страны. Только те региональные руководители, которые не находятся в должности в состоянии длительной вынужденной командировки, постарались минимизировать трагические ошибки этой реформы и сохранить главное требование к здравоохранению (кроме качества, конечно) – его доступность.

Вся история медицинской реформы Андрея Турчака – это история насильственного удаления медицины от человека. Скорость этого удаления оказалась выше среднероссийской. Расстояние, на которое удалилась медицина от человека в Псковской области, для тысяч людей стало непреодолимым. И они умерли. Жили. Болели. Ушли.

Псковской медицине нужна скорая человеческая помощь.

Времени почти не осталось. Каждый день, каждый час – чья-то жизнь.

С Псковской областью как живым организмом органически несовместимы руководители, для которых сокращение продолжительности жизни людей является допустимым результатом реформы здравоохранения.

Они здесь временны, они не лечатся здесь сейчас, они не будут лечиться здесь и в конце человеческого пути, когда от решения рядового врача каждый день зависит продолжение жизни.

Приговор псковскому здравоохранению – это не приговор специалистам, это приговор политикам. И чем раньше уйдут временщики, тем дольше будут жить люди.