Цвет времени

Тамара Рейн. Александр Сергеевич читает газету. Цв. кар. 1960-е.

«После долгого ветра
Краски осени явны везде».
Лу Сян, перевод Аркадия Штейнберга

Это как раз тот случай, когда не написать о выставке было нельзя. Пусть с запозданием, но написать. Молчание было бы здесь совсем неуместно. В Пскове проходит много необязательных мероприятий, которые в СМИ преподносятся как события в искусстве. О выставке «Мой круг» Тамары Рейн, открывшейся в сентябре 2015 года в псковской галерее Ильи Сёмина, громких слов не говорили, но готовилась эта выставка тщательно. Настолько тщательно, что вскоре вышла за рамки выставочного пространства.

Помню свою первую реакцию на работы Тамары Рейн. (Тамара Мироновна Рейн (1915, д. Гусевка Саратовской губернии — 2000, Москва) — известный советский график, иллюстратор, живописец, монументалист. Член Московской организации Союза художников (1945). Участник Великой Отечественной войны. Путевые иллюстрации Т. Рейн легли в основу оформления книг Г. Н. Караева и А. С. Потресова «Загадка Чудского озера» и «Путём Александра Невского», выпущенных в свет издательством «Молодая гвардия». В 1980-е — 1990-е годы художник создала серии рисунков, акварелей, акварельных монотипий, посвящённых Пскову, Порхову, усадьбам Волышово и Холомки.) Я увидел их на первом фестивале художников четыре года назад. Тёмный ноябрьский вечер, мрачные лица горожан… И вдруг какие-то особенные акварели из совсем другого времени и пространства.

У Тамары Рейн, как известно, было несколько периодов в творчестве (к столетию со дня рождения вышла книга «Тамара Рейн. От чёрного – к цвету»).

Тамара Рейн. Маша Слоним. Бум. акв.,1962г.

О нескольких периодах творчества упомянул на открытии выставки сын Тамары Рейн - московский писатель Владимир Потресов. Тёмный (в смысле красок) период пришёлся на тёмные времена – период сталинских репрессий и войны. Затем, в пятидесятые годы, ярких красок стало значительно больше. В шестидесятые краски снова изменились. Владимир Потресов рассказал о том, что было время, когда Тамара Рейн рисовала на фильтровальной бумаге, попадавшей к ней из научно-исследовательской лаборатории, где изучали тело Ленина.

В этом как раз и была идея Ильи Сёмина – рассказать о пятидесяти шести работах выставки «Мой круг» и о тех людях, которые на портретах изображены. Первоначально мысль о комментариях к портретам не показалась Владимиру Потресову удачной. Портреты сами должны говорить за себя. Но в итоге предложение галериста Ильи Сёмина Потресов всё же принял и комментарии написал. Но это были скорее комментарии не к портретам, а ко времени, в которое эти портреты писались. Примерно такого рода: «…Хоть уже полгода как наша семья – папа, мама и я – жили на Молчановке, почему-то мы с мамой – я только вернулся в Москву из летнего детского сада – проводили время в Потаповском у бабушки. Дождь всё лил и лил, а мама играла на пианино и пела жалостливый романс: «...Над озером тихая чайка летит. // Ей много приволья, ей много простора,// Луч солнца чайке крыло серебри-и-ит, // Луч солнца чайке крыло серебрит». Я бы убил сочинителей таких романсов, как называл папа, «душещипательных».

Может быть, поэтому на открытии выставки звучали записи польского джаза. Джаз – подходящее орудие для «убийства» авторов «душещипательных» романсов.

Тамара Рейн. Лена Лисовская. Бум. акв., 1963 г.

2015 год – это год столетия Тамары Рейн. И выставка «Мой круг» - уже третья, открывшаяся в этом году. Первые две были в Москве - в Пушкинском музее (около 80 работ) и в редакции журнала «Наше наследие» (около 20 работ).

В каком-то смысле «Мой круг» - это мемуары в 56 главах-акварелях. А ещё точнее – дневник (Владимир Потресов пояснил, что Тамара Рейн была мастером быстрого рисунка). Рисовала она всюду, - на отдыхе, в пути… Это могли быть кисть, карандаш, фломастер… Из «тростника», росшего на Чудском озере, Тамара Рейн тоже делала перья и рисовала ими. По мнению Владимира Потресова, «лучшее, что она сделала, – наброски, это было точное попадание».

«Мой круг» - это члены семьи и окружение. Художники, искусствоведы, артисты, музыканты, архитекторы, писатели, скульпторы… Александр Лактионов, Андрей Миронов, Ван Клиберн… Художников, конечно, больше.

Тамара Рейн. Вовка спит, бабушка гоняет мух. Бум. тушь, 1947 г.

«Мой круг» мне напомнил фильмы Марлена Хуциева шестидесятых годов, те эпизоды, где герои-интеллигенты собираются и разговаривают. Важны не столько слова, сколько лица, атмосфера. Что же это за лица? Большей частью это лица людей, живших после войны. Либо переживших войну, либо родившихся уже после Победы. Это люди, не успевшие устать от мира. У них вдумчивые лица.

О необходимости комментариев к картинам говорит хотя бы история с работой 1965 года под невинным названием «А.С. Потресов слушает радио». Человек всего лишь слушает радио. Невиннейшее занятие. Однако комментарий существенно меняет смысл происходящего: «А.С. Потресов на Большой Молчановке с помощью радиоприёмника «Дзинтарс», приобретённого в 1961 году в городе Лиепая Латвийской ССР, слушает программу «Глядя из Лондона» радиостанции Би-Би-Си. Хмурится потому, что тогда ещё эту станцию глушили». В этих нескольких строках краткая история СССР: «Дзинтарс», Би-Би-Си, глушилки…

Благодаря комментариям работы Тамары Рейн можно рассматривать под совсем другим углом. Смотришь на акварель «Художница Вера Михайловна Мухар», а вскоре уже читаешь переводы Аркадия Штейнберга: стихи Мильтона, Ван Вэя, Лу Сяна… Причина в том, что в комментариях написано, что Вера Мухар - вторая жена Аркадия Штейнберга. Раз уж видишь портрет второй жены, грех не прочитать переводы мужа. Полезное занятие.

* * *

Разглядываешь работы прошлого века, а думаешь о том, какой же цвет у нашего времени?