Предупредительный выстрел

Для того чтобы быть неудобным человеком и неудобным художником, требуется много энергии

Анатолий Жбанов напоминает индейца. Не только тогда, когда собирает свои длинные волосы в два хвоста. Он напоминает пешего индейца-кочевника племени теуельче или пуельче, потому что страшно не любит останавливаться.

Анатолий Жбанов. Триптих «Большая охота» 1. Разбитая ладья. Х. акр., 1998. 2. Пугало. Х. акр., 1998. 3. Крупная рыба, Х. акр., 1998.

Сколько знаю Анатолия Жбанова, столько от него слышу: «Найти себя – значит, умереть». В каталоге Петербургского музея нонконформистского искусства, изданном накануне персональной выставки Жбанова, эти слова напечатаны на первой странице в коротком манифесте под названием «Путанный разум»

«Путанный разум - нескончаемый движитель искусства», - утверждает Жбанов.

Индеец, когда перемещается, путает следы. Жбанов тоже путает. «Путанный разум (ПР), - настаивает он, - рождает неадекватные решения. Он независим от каких-то течений. ПР искажает зрительное и умственное представления о предметах и явлениях. ПР постоянно в движении».

Неадекватность, независимость, движение… По логике Жбанова, если останавливаешься, то теряешь независимость. Вот он и движется, что не может не раздражать, потому что совершенно непонятно, куда может привести дорога. Ему семьдесят лет, а он куда-то спешит. На неизвестном пути возможны ошибки. Они неизбежны. Неизвестность не только пугает, но и путает, сбивает с толку - и художника, и зрителей.

На презентации «Путанного разума» в читальном зале Центральной городской библиотеки города Пскова говорили о «неуёмной энергии» Анатолия Жбанова, о том, что «жизнь у него противоречивая», «человек он неудобный», а самое главное, совершенно непонятно «куда его поместить», в том смысле, что то, что он делает, «не авангард, не примитивизм…»

Назовите это «индейским искусством». В работах Жбанова действительно есть какая-то первобытность. Краски яркие. Полутона не приветствуются. Впрочем, это сейчас. Раньше было иначе. Завтра, возможно, появится что-то другое.

В псковской библиотеке народ собрался не столько для того, чтобы посмотреть на фотографии с петербургской презентации выставки Жбанова, сколько для того, чтобы послушать выступление директора Петербургского музея нонконформистского искусства Евгения Орлова.

«Нонконформизм – сугубо русское явление, хотя название пришло из Польши», - объяснил г-н Орлов.

Анатолий Жбанов. Автопортрет с ночной птицей, орг.м. 2011.

Если говорить по-русски, то нонконформист - это человек несообразный, плывущий против течения, не такой, как все.

С точки зрения искусствоведения, нонконформизм ограничен во времени. Неофициальное искусство существовало в СССР в 50-80-е годы. Устраивались даже выставки. Например, знаменитые выставки художников-нонконформистов в ДК им. Газа и ДК «Невский» в 1974-75 годах в Ленинграде.

Но с исчезновением советской власти исчезло и нонконформистское искусство. Одно без другого, оказывается, существовать не могло.

От директора музея нонконформистского искусства Евгения Орлова слушатели требовали определённых ответов по поводу современности. Как он относится к тому, другому, третьему? Евгений Орлов прямых оценок первоначально старался избегать и отвечал дипломатично. Но потом его спросили о Никасе Сафронове, Александре Шилове и Илье Глазунове, и Евгений Орлов дрогнул, сорвался и ответил: «Сафронов, Шилов и Глазунов? Я считаю, что эти господа занимаются дурновкусием».

Это, так сказать, одна крайность. К другой крайности г-н Орлов отнёс Pussy Riot. «Для меня это не искусство», - ответил Евгений Орлов.

Завязался разговор о том, где начинается и заканчивается искусство. В СССР после войны в храмах танцевали на клиросе, где обычно не танцуют, а поют. В России Pussy Riot попытались станцевать на солее. В чём разница?

Евгений Орлов не стал развивать эту тему, но, на мой взгляд, разница очевидна. Во времена атеистической пропаганды танцы в храме, пусть даже на самом алтаре, были в порядке вещей и являлись занятием совершенно безопасным, а сейчас это протест, сопряжённый с большим риском (и большой глупостью).

Анатолий Жбанов. Заслуженное счастье. Х. см. техника. 2006.

Ещё в конце восьмидесятых годов в некоторых помещениях псковских храмов работали дискотеки. Но танцы в храмах тогда не были никаким актом (ни искусства, ни антиискусства). Никто не вкладывал в это какой-то особый смысл. Это был не протест, а банальное развлечение.

На вопрос о том, что сейчас можно считать неофициальным искусством, Евгений Орлов ответил: «Сейчас такой градации - на официальное и неофициальное искусство - нет».

Во всяком случае, нет до той поры, пока не восстановили советскую власть.

Евгений Орлов считает, что творческое объединение «ПсковАрт», в котором состоит Анатолий Жбанов, продолжает петербургские традиции Пушкинской, 10. Он выразил надежду на то, что «в Пскове будет реализован проект создания Центра современного искусства – как в Великом Новгороде, хотя недавно в Новгороде дела обстояли хуже, чем в Пскове».

Трудно поверить в то, что в Пскове в ближайшее время создадут полноценный Центр современного искусства – в том числе и потому, что само понятие «современное искусство» какое-то скользкое. Оно значительно более скользкое, чем искусственный лёд в Ледовом дворце.

В последние годы Анатолий Жбанов много времени и сил тратит на живопись и объекты, связанные с общественной жизнью и политикой. Чем-то всё это напоминает искусство плаката – с той лишь разницей, что плакат ещё более прямолинеен. И называются работы Жбанова соответственно: «Земля в опасности», «Земля больна игроками»… Но если на советском плакате с названием «Земля в опасности» обязательно бы изобразили пионеров или комсомольцев, у Анатолия Жбанова об опасности Землю предупреждает ангел. Жбанов вообще склонен к тому, чтобы с помощью своих работ предупреждать и предостерегать.

Кроме того, у Анатолия Жбанова непростые отношения не только с реализмом, но и с реальностью. Одна из его работ, попавших на выставку, называется «Лишить величия реальность».

Непростое это занятие – лишать величия кого-нибудь или что-нибудь, тем более реальность.

Алексей СЕМЁНОВ