А ну её в болото...

По утрам в деревне тихо-тихо, туманно, птицы уже не орут, как в начале лета, только иногда где-нибудь что-то пискнет, да скотина замычит, замеекает, когда её в поле выгоняют. Сонные матюги Гордеевны, которая навязывала своих овец в поле, были слышны далеко, и гармонии природной не нарушали, а только придавали деревеньке более обжитой вид.

Рисунок Алексея Белокурова

В такое вот благостное августовское утро и пришёл к Гордеевне Сашка.

Сашка жил на хуторе в двух километрах от дороги, гордо звал себя казаком, лихо жрал самогонку и так же лихо махал плетёной нагайкой, пугая местных бабулек. В деревне его недолюбливали за гонор и склонность взять то, что он посчитает «ничейным» – разорял он дома местных эстонских дачников, которые, в общем-то, и есть аборигены, но при развале Союза остались жить в благополучной Эстонии, а в родовые гнёзда прилетали только на лето.

Он с дочкою Ниной появился в этих краях в начале 90-х, переселился из Казахстана, где, по его словам, был «геноцид казачества», завёл себе сожительницу Галю и почему-то был уверен, что ему все в округе должны, потому как он казак. Через некоторое время дочка от него сбежала, слишком уж пил гоношистый папаша, и хозяйство Сашкино, которое она и вела, почти совсем умерло, осталась одна только полудохлая корова.

Так вот пришёл Сашка к Гордеевне в то утро пьяный и весь в слезах.

- Нинка, Нинка..., – плакал он навзрыд, – вызывай милицию, Нинка...

- Чё случилось-то?

Разговор был, конечно, совсем другими словами, но, щадя чувства читателя, я позволю себе писать более благозвучные выражения.

- Галя моя, Галю..., – рыдал Сашка.

- Да чё Галя-то?!

Вытянуть из рыдающего Сашки что-то внятное было очень сложно, и Гордеевна вынесла ему полстакана самогона. Он выпил, сморщился, на выдохе решительно произнёс:

- Утопил я Галю!

- Где?!

- Да в болоте. Вызывай милицию, Нинка!

- А как утопил-то?

И Сашка, заправленный самогонкой, стал путано рассказывать.

Накануне взяли они с Галей две полуторалитровые бутылки самогонки в соседней деревеньке. Одну нёс Сашка, другую – Галя. И чтоб сократить дорогу к дому, решили идти напрямик, через болото. Понятное дело, что к бутылкам и Сашка, и Галя по дороге несколько раз приложились.

Сашка хорошо помнил, что до болота они дошли, а вот что дальше... Утром проснулся дома, а Гали нету. Побежал к болоту, покричал – какое там... Нету! И решил, что он вчера её, видать, утопил – ссорились они по дороге шибко. С горя допил он остатки самогонки и пошёл, рыдая, сдаваться.

Гордеевна рассказом прониклась, заперла Сашку на сеновале, чтоб не сбежал, и позвонила участковому. Участковый приехал к полудню и приступил к допросу уже слегка проспавшегося подозреваемого. К этому времени подъехал на тракторе ещё один житель соседней деревни – Мишка.

- Так где ты Галю-то свою утопил? – вопрошал участковый.

- Не помню, – повесив голову, бурчал Сашка.

- А как ты её утопил?

- Да не помню я..., – голова опускалась всё ниже.

- А ты её вообще – топил?

- Да не помню я ничего! Помню, что она бутылку вторую почти вполовину выжрала, я и наорал, что дома-то пить будем? – в голосе послышалось отчаяние.

- Так... Ну, а где это всё было, то, что ты помнишь, показать сможешь?

- Да там... У болоте.

- Так может, Галя там, у болоте и спит?

- Да я кричал – не вышла...

- А где кричал?

- Да у дома...

- Так, может, она на другом конце болота, где вы заходили?

Сашка встрепенулся. Мысль о том, что Галя жива, взбодрила его и придала сил.

- Так надо ж искать! Да я! Да я корову отдам тому, кто найдёт!

Услышав про корову, сосед Мишка встал и пошёл заводить трактор:

- Залазь в кузов, показывай, где в болото заходили!

Вся компания вместе с участковым влезла в кузов и поехала к болоту.

Минут через 20 дорога кончилась, начались кочки.

- Ну, показывай, где вы тут ругались? – Мишка за корову был готов перепахать всё болото.

- Да вон там, где берёзки..., – Сашка махнул рукой в направлении едва видной тропинки, по которой, по всей вероятности, ходило только лесное зверьё.

Мишка, матерясь, дошёл до берёзок, набрал побольше воздуху в лёгкие и затрубил, что твой лось, на всё болото:

- Га-а-аля-а-а-а!!!...

- Чё орёшь, тут я..., – высунулась из-за берёзки белобрысая Галина голова. Она мирно проспала всю летнюю ночь и половину дня на кочке, просыпаясь лишь затем, что бы сделать глоток из бутылки.

- Ну, Сашка, отдавай корову, – ржал довольный Мишка. Участковый зло поглядывал на часы – столько времени потерял впустую. Гордеевна полезла обратно в кузов трактора.

- А ну вас всех! В болото! – увидев, что бутылка у Гали пуста, Сашка не смог сдержать своего разочарования.

Корову Мишке он так и не отдал.

Наталия ПОЛЯНСКАЯ-ТОКАРЕВА