Маскарад

Памятник в Бежаницах открыли, несмотря на «возможные негативные социальные последствия»

«Ты знаешь князя Чеченского? - спросил князь, и Левин видел по лицу, что он собирается рассказать что-то смешное.

- Нет, не знаю.

- Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, все равно…»

Лев Толстой, «Анна Каренина».

Если исходить из официальной информации, 27 июля 2012 года в поселке Бежаницы (Псковская область) состоялось торжественное открытие памятника герою Отечественной войны 1812 года Александру Чеченскому.

Памятник герою Отечественной войны 1812 года Александру Чеченскому в Бежаницах, открытый 27 июля 2012 года.

Если верить пресс-службе администрации Псковской области, в церемонии приняли участие председатель государственного комитета Псковской области по культуре Александр Голышев, исполняющий обязанности председателя Псковского областного Собрания депутатов Виктор Антонов, председатель Центра чеченской культуры «Барт» Саид Дукаев, председатель парламента Чеченской Республики Дукуваха Абдурахманов, заместитель президента Ассоциации чеченских обществ и культурных объединений России Руслан Магомаев…

Монумент открыли меценат Султан Юсупов и его супруга, публицист Марьям Вахидова.

Рамзан Кадыров в Псковскую область не прибыл, но от его имени приветствие зачитал Дукуваха Абдурахманов. «Народы России сплачивают героические поступки», – сказал он от имени президента Чечни.

Интересно, какие поступки имел в виду Кадыров? И чтобы он сказал, если бы узнал о том, что произошло 27 июля в Бежаницком районе на самом деле.

«Центр чеченской культуры не несет ответственности за возможные негативные социальные последствия»

Изображение Александра Чеченского на памятнике в Бежаницах.

На открытии памятника глава Бежаницкого района Анатолий Трофимов завил: «Памятник по праву станет визитной карточкой Бежаницкого района».

Это точно. Отныне Бежаницкий район станет знаменит тем, что там был торжественно открыт ПАМЯТНИК НЕПОНЯТНО КОМУ.

Об этом всё последнее время говорил и писал председатель Центра чеченской культуры «Барт» Саид Дукаев.

По этой причине Саид Дукаев отказался участвовать в открытии памятника. Однако если почитать сообщения информационных агентств, Саид Дукаев будто бы принимал участие в торжественной церемонии.

Пришлось уточнить: как было на самом деле?

Саид Дукаев подтвердил, что его на церемонии открытии памятника не было и быть не могло, и показал мне копию письма, которое он отправил еще 13 июля 2012 года главе Бежаницкого района Анатолию Трофимову.

В частности, в письме говорится: «Не вижу необходимости делать попытки по противодействию данному мероприятию, но выражаю не только свое, но и остальных чеченцев, проживающих на территории Бежаницкого района и остальных близлежащих районов, беспокойство методами и формой проведения данного мероприятия. Поэтому считаю своим долгом поставить Вас в известность о том, что Центр чеченской культуры «Барт» («Единство») не несет ответственности за всевозможные неточности, а также за возможные негативные социальные последствия».

Похожие письма Саид Дукаев отправлял и председателю совета по межнациональным и межконфессиональным отношениям Псковской области, заместителю губернатора Максиму Жаворонкову, и другим официальным лицам.

Денис Давыдов, рисунок А. Орловского, 1814 год. На заднем плане, предположительно, Александр Чеченский (справа).

Для тех, кто не знает: Александр Николаевич (Али-Александр) Чеченский, герой войны 1812 года, родился в ауле Алды. В детстве был взят на воспитание подпоручиком Николаем Раевским.

Александр Чеченский окончил Московский университет, стал военным и достиг успехов в карьере. Службу он начал в 1794 году в чине вахмистра в Нижегородском драгунском полку. Отечественную войну 1812 года прошел с 1-м Бугским казачьим полком, участвовал в Бородинской битве, затем сражался в Европе, дошел до Парижа. Александр Чеченский – первый чеченский генерал. После выхода в отставку жил в Псковской губернии и здесь же похоронен.

У Николая Раевского, усыновившего Александра Чеченского, был и родной сын – по имени Николай.

По мнению Саида Дукаева, именно его профиль и был взят за основу барельефа бежаницкого памятника.

Саид Дукаев, по образованию – историк, обнаружил это, когда познакомился с эскизом памятника, и стал бить тревогу.

Кроме чужого профиля, его смутила и дата рождения, выбитая на памятнике. По мнению Саида Дукаева, Александр Чеченский родился не в 1780, а в 1779 году.

В качестве доказательства Саид Дукаев показал мне архивную справку, полученную им в Государственном архиве Псковской области.

В справке говорится, что в «метрической книге Георгиевской церкви погоста Кудеверь Новоржевского уезда Псковской губернии за 1834 год имеется запись № 8 о смерти 7 мая 1834 года помещика сельца Савкино генерал-майора Александра Николаевича Чеченского, 55 лет. Обряд погребения совершили: Пятницкий благочинный иерей Симсон Никольский с дъячком Петром Александровым».

«Явный друг или враг; предприимчивости беспредельной»

Генерал-лейтенант Н.Н.Раевский-младший, с рисунка И. К. Айвазовского. 1840 год.

И все же главная претензия Саида Дукаева – к изображению на памятнике.

Как человек осторожный, Саид Дукаев не настаивает на том, что 27 июля в Бежаницах открыли памятник не Чеченскому, а Раевскому, не чеченцу, а русскому. Ему всего лишь кажется, что информации, подтверждающей правоту вдохновителя строительства памятника Марьям Вахидовой, недостаточно.

Более того, многие исторические источники дают основание утверждать: на памятнике в Бежаницах изображен профиль именно Николая Николаевича Раевского-младшего. Это следует не только из рисунка Александра Пушкина, но и из более поздних изображений, например – из рисунка Ивана Айвазовского 1840 года.

Прижизненные портреты Александра Чеченского неизвестны. Но есть картина Орловского 1814 года и гравюра Дюбурга, сделанная на основе этой картины. На переднем плане на коне – Денис Давыдов. За его спиной в отдалении – два всадника. Принято считать, что один из них – Александр Чеченский. И он не похож на человека, изображенного на памятнике в Бежаницах.

А самый известный портрет Александра Чеченского был сделан уже после смерти героя Отечественной войны 1812 года и, в значительной степени, построен на словесном портрете, который был дан в дневнике Дениса Давыдова: «...Росту малого, сухощавый, горбоносый, цвету лица бронзового, волосу черного, как крыло ворона, взора орлиного. Характер ярый, запальчивый и неукротимый; явный друг или враг; предприимчивости беспредельной, сметливости и решимости мгновенных».

За основу эскиза бежаницкого барельефа, судя по всему, был взят рисунок Александра Сергеевича Пушкина. Мундир тот же, только очков нет. Во многих научных книгах этот рисунок подписан как: «Н. Н. Раевский, рис. А. С. Пушкина».

С Николаем Раевским-младшим Пушкин действительно был знаком. Так что в рисунке с его изображением, сделанном рукою Пушкина, нет ничего удивительного.

В рукописи поэмы «Кавказский пленник» тоже можно обнаружить профиль Раевского-младшего. Он напоминает рисунок, легший в основу «изображения Александра Чеченского» в Бежаницах.

Существует еще несколько прижизненных портретов Николая Николаевича Раевского-младшего, сделанных в разные годы. Например, в 1817 году (рисунок И. А. Долгорукого), акварель 1826 года П. Ф. Соколова и рисунок М. Залькевича начала 1840-х годов. Никто никогда не сомневался в том, что на них изображен Николай Раевский-младший («лучший из друзей моих» – по словам Пушкина).

Что же касается Александра Чеченского, то никаких достоверных сведений о том, что Пушкин с ним был знаком – нет. Зато есть домыслы и подмена понятий.

Николай Николаевич Раевский-младший, рис. А.С.Пушкина. 1829 год.

Первоначально можно было подумать, что Марьям Вахидова просто ошиблась. Но нет, во время встречи с Саидом Дукаевым она подтвердила, что «10 раз перепроверила» и полностью убеждена в том, что Пушкин нарисовал ее земляка.

В одной из своих статей Марьям Вахидова пытается доказать, что Пушкин рисовал не Раевского, а Чеченского. Ее аргументы, на мой взгляд, неубедительны. Она пишет, что «в эскизе Пушкина нет тяжелого подбородка, широких скул и носа-«картошки», свойственных всем Раевским, включая их отца». [ 1 ]

При чем здесь нос-«картошка»? Ни на одном из известных портретов Раевский-младший не выглядит так, как описывает его Марьям Вахидова. Из ее слов становится понятно, что она подвергает сомнению все прижизненные портреты Николая Раевского. Кроме того, видела ли Марьям Вахидова изображения Николая Раевского-старшего? У него, как и у его сына Николая, тоже не было носа-«картошки» (достаточно взглянуть на акварель Соколова 1826 года).

Для того чтобы доказать свою правоту, Марьям Вахидова ссылается на свою встречу с прямым потомком генерала Раевского – Сергеем Петровичем Раевским: «Я попросила Сергея Петровича взглянуть на графический рисунок Пушкина, под которым стоит подпись: «А. Н. Раевский», – рассказала Марьям Вахидова. – Он долго всматривался, наконец, поднял взгляд: «Это не наш Раевский!»

Не знаю уж, какой рисунок показала Сергею Раевскому Марьям Вахидова, но «Николай Раевский» – это не совсем то же самое, что «А. Н. Раевский».

И уж совершенно определенно можно сказать, что человека, изображенного на бежаницком памятнике, горбоносым назвать нельзя. Может быть, и Денис Давыдов ошибался?

Зато у человека, изображенного на памятнике, есть ордена. Те самые, что нарисовал Пушкин в 1829 году, когда приезжал к Николаю Раевскому-младшему в Крым.

«Никто не должен знать об этом!»

Николай Николаевич Раевский-младший, рис. И. А. Долгорукого. 1817 год.

Но я бы не стал удивляться слишком вольной трактовке исторических фактов Марьям Вахидовой. Для нее это в порядке вещей. Заменить Раевского на Чеченского – сущая мелочь, если сравнивать с другими ее допущениями, которые она позволяет себе в журнальных статьях и научных докладах.

Ее слишком вольный подход к историческим фактам приводит к неуправляемому комическому эффекту. Если взор «литературоведа» падает на какую-нибудь знаменитость, то это первый признак того, что эта знаменитость окажется скрытым чеченцем.

Например, русского поэта Михаила Лермонтова Марьям Вахидова именует Лермонтовым-Таймиевым. [ 2 ]

Г-жа Вахидова внимательно изучила творчество Лермонтова. Особое ее внимание привлекли строки:

«…Но если, если над моим позором
Смеяться станешь ты
И возмутишь неправедным укором
И речью клеветы
Обиженную тень, – не жди пощады;
Как червь, к душе твоей
Я прилеплюсь, и каждый миг отрады
Несносен будет ей…»

Любой другой исследователь не нашел бы в этих строках лермонтовского стихотворения «Настанет день – и миром осужденный…» никаких признаков того, что автор – чеченец. Но только не Марьям Вахидова. Она видит текст насквозь.

«Представим себе, – пишет она, – что это стих – его отклик на «весть кровавую» о гибели Бейбулата 14 июля 1831 г., которую толпы людей в России восприняли как победу над Чечней. И вот в эту минуту Л. понимает, что может настать тот день, когда и его, как сына мятежника, мир осудит, он станет чужим для всех и презренным». [ 3 ]

Весь научный подход Марьям Вахидовой основан на двух словах: «Представим себе».

В общем, автор делает вывод, что Михаил на самом деле не Юрьевич, а Бейбулатович. Михаил Бейбулатович Лермонтов-Таймиев.

«Но что ему суд этих людей, – сообщает она потрясенным читателям, –главное, чтобы та, которой он доверился, рассказав о тайне своего происхождения, «речью клеветы» не оскорбила «обиженную тень». Смерть Бейбулата дала ему толчок проиграть всю ситуацию с тайной своего рождения, но даже тогда он понимает, что НИКТО не должен знать об этом!» [ 4 ]

Никто не должен знать об этом, кроме Марьям Вахидовой. Ее не проведешь.

Ее вольный подход относится не только к именам, но и к датам. Она считает, что Лермонтов родился не в 1814 году, а в 1811 году. Так ей удобнее.

Раскрыв тайну рождения поэта, она обращает свой исследовательский взор на еще одну литературную знаменитость, чья биография тесно связана с Кавказом.

Итог бурной литературоведческой работы Марьям Вахидовой заставляет ее сделать вывод, что еще одним чеченцем в русской литературе был Лев Толстой. [ 5 ]

Здесь она подобрала уже несколько аргументов. Один из них выужен из черновиков «Анны Карениной», в которых Анна первоначально именовалась Наной (нана по-чеченски – мать).

Более того, Марьям Вахидова обращает внимание на то, что в романе «Анна Каренина»» дважды появляется некто князь Чеченский. Зачем он там нужен? У Марьям Вахидовой нет сомнений – зачем.

Таким образом, Лев Толстой якобы решил намекнуть читателям о своем настоящем отце – Александре (Али) Чеченском. С подачи Марьям Вахидовой еще один русский классик на глазах превращается в чеченца – Льва Алиевича. Еще полшага, и мы узнаем о Толстом-Чеченском.

«У Александра Чеченского, – сообщает Марьям Вахидова, – состоявшего в браке с Екатериной Ивановной Бычковой, было шестеро детей, и в 1828 году, когда родился Лев Николаевич, сыну Чеченского Николаю было десять лет. Иметь одновременно две семьи для чеченца было делом обычным, не из ряда вон выходящим, а, значит, и дети должны были общаться между собой, если у них один отец». [ 6 ]

Более того, Марьям Вахидова сделала вывод, что Толстой был мусульманином, приверженцем тариката, учения, по которому мусульманин не может ужиться с иноверцами.

«Вот почему Толстой, мюрид Кунта-Хаджи, не один раз порывался бежать из дома, – делает вывод Марьям Вахидова, – и все-таки предпринял еще одну попытку на 82-м году жизни, будучи больным, абсолютно неуверенным, что доедет до цели!

Если прожить ему все же оказалось суждено среди иноверцев, то умереть среди них он не мог позволить себе! Исключительно по этой причине он не позволил жене войти к себе в комнату, чтобы проститься с ним навсегда. В отличие от детей, Софья Андреевна обязательно, украдкой, но перекрестила бы мужа, который хотел уйти из жизни магометанином…»

Мне кажется, что всё это – комплекс неполноценности.

И это унижает культуру и русских, и чеченцев. Выглядит это очень несерьезно.

Подход к историческим фактам у Марьям Вахидовой – анекдотический. Историческая глубина – нулевая. В сущности, все построено на одной очень сомнительной идее: если хорошее, значит – чеченское. Надо только получше покопаться. Кто ищет, тот всегда найдет.

Ее аргументы можно взять за образец безответственности.

Предлагаю понять технику манипуляции только на одном примере.

«По наблюдению домашнего врача Толстых Д. П. Маковицкого, Лев Николаевич имел обычай уходить вперед пешком, «когда уезжал, где гостил», – пишет Марьям Вахидова и тут же делает вывод: – Это обычай чеченцев: в знак уважения к хозяину, гость уходит на приличное расстояние от дома пешком, отослав вперед транспорт, на котором приехал».

Николай Николаевич Раевский-младший, акварель П.Ф.Соколова. 1826 год.

С таким подходом к фактам, Льва Толстого можно сделать хоть кришнаитом, хоть поклонником вуду.

Хождение Толстого босиком Марьям Вахидова тоже приписывает тому, что он якобы был скрытым исламистом – учеником Кунта-Хаджи Кишиева.

«Толстой, – пишет Марьям Вахидова, – был последователь его Учения, которое на русской почве сузится до учения Непротивления злу насилием, одного из направлений духовного пути Учителя». [ 7 ]

То есть Лев Толстой, конечно, не Кунта-Хаджи Кишиев, но тоже крупная фигура.

Жонглирование историческими фактами неизбежно привело Марьям Вахидову в Псковскую область.

Нет ничего удивительного, что Марьям Вахидова сумела найти у псковских чиновников понимание.

В этом смысле, она похожа на еще одного литератора-мистика – Александра Проханова, несколько лет назад затеявшего строительство на псковской земле так называемого Священного холма [ 8 ].

Псковские власти восприняли эту идею всерьез и поддержали.

Теперь настал черед Марьям Вахидовой. Исследователь, работающий в стиле трэш-фэнтези, предложила областному руководству установить памятник Александру Чеченскому без всякого общественного обсуждения. И власти согласились. Их не насторожила специфическая репутация Марьям Вахидовой. Скорее всего, они вообще не интересовались ее трудами.

Тем не менее, информация об исторических несоответствиях была вовремя представлена Саидом Дукаевым Максиму Жаворонкову и Анатолию Трофимову, но никакого впечатления на них не произвела. Общее отношение было такое: «Какая разница?»

Саид Дукаев просил одного – общественного обсуждения. Если Марьям Вахидова докажет свою правоту, то его отношение к памятнику изменится. Но областное руководство решило открыть памятник 27 июля 2012 года любой ценой, несмотря на возможный скандал.

Так ошибка превратилась в фарс. В каком-нибудь другом случае открытие памятника могли бы и отложить (тем более что 27 июля – дата неисторическая, с историей Отечественной воны 1812 года не связана) но, видимо, приезд высокопоставленной чеченской делегации был уже согласован, деньги на памятник выделены и освоены, бюрократическая машина работала на полную мощь, рассылались пресс-релизы…

Те люди, которые этим занимались, прекрасно знали, что открывают ПАМЯТНИК НЕПОНЯТНО КОМУ – то ли Николаю Раевскому, то ли Александру Чеченскому. Но им было всё равно.

Возмущался только Саид Дукаев, но на него смотрели как на очень странного человека, которому больше всех надо.

Главное, по мнению псковских чиновников, было открыть памятник побыстрее, а там уж как-нибудь исправить положение (об этом сказал Анатолий Трофимов). Меньше всего они думали о том, что оскорбляют память героя Отечественной войны 1812 года. Заодно были оскорблены и живущие в Псковской области чеченцы, которым указали, что их место там, откуда их голос не слышен.

«И что же после всего этого собирается делать чеченская диаспора?» – спросил я председателя Центра чеченской культуры «Барт» Саида Дукаева. «Вступать в конфронтацию я не собираюсь, – ответил Саид Дукаев, – хотя открытие памятника уже внесло раскол». – «А как же быть с изображением?» – «Мы хотим на аллее Славы поставить надгробную плиту, на которой изобразить настоящего Александра Чеченского».

* * *

«Народы России сплачивают героические поступки», – было сказано на открытии бежаницкого памятника.

А глупые поступки их разобщают.

Алексей СЕМЁНОВ

 

1 См.: М. Вахидова. «Раевский сын Чеченского» // gelancha.com.

2 См.: М. Вахидова. «М. Лермонтов-Таймиев, или Тайна рождения поэта», Выступление на Международной конференции по Лермонтову в Пятигорске. 25.09.2008 // gelancha.com , М. Вахидова. «Тайна рождения поэта» // «Сибирские огни», №№ 9-10, 2008 г.

3 См.: М.Вахидова. «М. Лермонтов-Таймиев, или Тайна рождения поэта».

4 См.: М.Вахидова, «М. Лермонтов-Таймиев, или Тайна рождения поэта».

5 См.: М.Вахидова. «Нана Каренина» // «Сибирские огни» №2, 2008 г. М.Вахидова. «Мысли, которых Толстой боялся» // «Вайнах», №12, 2006 г., №3, 2007 г.

6 См.: М. Вахидова. «Мысли, которых Толстой боялся» // «Вайнах», № 12, 2006 г., № 3, 2007 г.

7 См.: М. Вахидова. «Верую во единого всемогущего… Или Лев Толстой и Кунта-Хаджи Кишиев. Непротивление злу…», Выступление на Международном конгрессе по Толстому. Москва. 12-14 сентября 2008 г. // gelancha.com.

8 См.: М. Киселев. Псков – пятый Рим? // «ПГ», № 19 (338) от 16-22 мая 2007 г.; М. Киселёв. Псковская Голгофа // «ПГ», № 38 (357) от 3-9 октября 2007 г.