Природное явление

«АукцЫон» выдал новое свободное слово

В октябре 2011 годы лидеры русского рока дали о себе знать в полный голос. В прошлом номере обсуждался альбом группы «Аквариум» «Архангельск» [ 1 ], в следующем появится отклик на новый альбом группы «ДДТ» «Иначе». Но, пожалуй, выше всех взлетел «АукцЫон» с альбомом «Юла».

Подожженный фитиль

Обложка альбома «Юла» группы «АукцЫон».

Новый альбом «Юла» группы «АукцЫон» уже со второго прослушивания кажется давно знакомым. Как будто он был всегда. Песни подобраны так, что расставание с любой из них на концерте нежелательно. Необязательных звуков в «Юле» нет и быть не может. «Юла» крутится в нужную сторону с самой подходящей скоростью.

От первой песни «Огонь» по-настоящему пышет жаром. А сквозь жар проходит сдержанная и от этого подлинная грусть. Она уносится куда-то за горизонт, «за далью даль // за раем рай // играй, играй». Все это припечатано цитатой: «Не уходи, побудь со мной». Уходить никто и не собирается. После такого впечатляющего начала глупо было бы уходить.

Во второй композиции - «Хомба» - начинается характерное для «АукцЫона» жонглирование словами. Это, своего рода, огненное шоу, как будто туземцы племени маори вращают свои пои, то есть горящие шарики на веревке. У каждого слова – подожженный фитилек. «Хомба» вроде бы вещь заводная, но заканчивается она болезненным и честным выдохом: «И одиноко, и безнадежно». Фитилек догорел, дым рассеялся. Вместо дыма прилетела «Метель». В «Юле» вообще ко многому приспособлены крылья, «летели» здесь – ключевое лово. В альбоме все куда-то летят, кто вверх, кто вниз, в крайнем случае – катятся под откос. «Мы тоже летели // куда хотели». Все выше, выше и выше, как бы крылья не обжечь.

Бездна

Лидер «АукцЫона» Леонид Фёдоров. Фото: Алёна Бондаренко

Можно было бы сказать, что «АукцЫон» в смысле аранжировок вырос, если бы еще раньше, в прошлом веке, «аукцЫонисты» не забрались на недосягаемую для большинства других российских рок-музыкантов высоту. Возможно, это единственная наша группа, у которой нет западного предшественника-двойника. И восточного тоже нет. Скоморошество «АукцЫона» с Леонидом Фёдоровым во главе, подкрепленное джазовыми и роковыми выкрутасами, по-прежнему ни на что не похоже.

В «Юле» в группу вошел контрабасист Владимир Волков, отчего музыка стала еще изощренней. Однако «Юла» лишена тяжеловесной заумности. Все песни в альбомном варианте очень короткие. Время их звучания в минутах, словно ценники в дешевой лавке: 2.19, 2.18, 2.32. Но при прослушивании песни не кажутся оборванными на взлете. Внутренне время в них растянуто за счет сбивчивых ритмов, искреннего надрыва и глубины, в которой не видно дна.

В композиции «Шишки» прорезывается сказочный мотив. «Ушки на макушке…» Но тут же сказку сменяет быль: «Жизнь пуста…» Поскребывание, поскрипывание, бормотание… «АукцЫон» превращает в музыку все, что попадается под руку. Сказочный путь по горам по долам продолжается в композиции «Полдень»: «Сам-пропадам-там». Но «АукцЫон» не пропадает ни в полдень, ни полночь. Сам не пропадает и другим пропасть не дает.

На отдыхе

Контрабасист «АукцЫона» Владимир Волков. Фото: Алёна Бондаренко

В шестой по счету композиции под названием «Природа» в пространство, в котором пригрелись просвещенные слушатели, вламывается герой новейшего времени, с гордостью и первобытным бесстыдством заявляя: «На мне отдыхает природа, // в семье не без урода». Очень характерный для нынешних времен подход. Дескать, да, я такой. И что? Что вы имеете против? Оглашается звучный девиз: «Я верю в трусость // и глупость считаю умом».

Вообще-то, «АукцЫон» всегда избегал прямых примет времени и сатирических разоблачений. Здесь их тоже нет, но есть все та же сказочная дурашливость с настоящей слезой на румяной щеке. Лирический герой приосанился, надулся и приоделся. «Из тонкой ткани жилет на выход // жду указаний на вход». Но входа нет – так же, как и выхода. Точнее есть, но он обозначен в следующей песне, которая естественным образом вырастает из «Природы».

В песне «Кожаный» («он кожаный такой, он модный») портрет героя приобретает более явственные узнаваемые черты: «Любитель пива и легкой наживы // всегда опрятен и немного груб // его друзья пока еще живы // а недруги затачивают зуб».

История катится к своему естественному концу. Зуб уже достаточно острый, чтобы приступить к делу. Земная жизнь пройдена от пупка до тупика. Зарисовка с натуры: «А где-то кого-то убивают // никто не видит меткого стрелка» не оставляет иллюзий. Впрочем, смерть, как в хорошем кино, остается за кадром. Танцы на костях отменяются, но мутный осадок остается. «В этот день он был сердитый // и что-то не понравилось ему // и только медальон, насквозь пробитый // остался непонятно почему…»

Песня написана в жанре эпитафии. Хочется побыстрее проскочить мимо свежей могилы.

Мимолетное виденье

Вполне естественно, что следующая песня так и называется – «Мимо». Здесь «АукцЫон» снова отрывается от земли. После вкрадчивого начала музыка заносит на недосягаемую для многих высоту, где «над нами звезды горят // а под нами птицы парят…» Место обозначено вполне определенно. Ниже звезд, но выше птиц.

Сложно представить, что сегодня кто-нибудь другой в России смог бы записать альбом такого же качества. В нем есть запредельное ощущение внутренней свободы, не переходящее в анархию. С чувством достоинства, не отрываясь от корней и не топчась на месте.

В последней трети композиции под названием «Летучая» возникший в самом начале альбома огонь вспыхивает с новой силой. За далью даль, за раем рай, играй, играй… Хоровод духовых и клавишных работает как воронка. Затягивает. Смычок контрабаса указывает направление. «Летучая» - наиболее универсальная вещь в «Юле». Здесь проявляются джазовые фантазии, ощущение праздника, парад планет.

Вместо ярости

На следующую вещь «Карандаши и палочки» снят клип, в котором музыканты переоделись в китайцев и сидят на полу с кисточками – тушью выводят иероглифы. На заднем плане болтается портрет Мао Цзедуна, а на переднем плане скачет Олег Гаркуша с накинутыми на руки веревочными петлями – изображает марионетку. В конце концов, его повяжут не только по рукам, но и по ногам.

Смех и слезы сменяются отчаянным криком: «Скоро будет поздно!» Но «Юлу» слушать никогда не поздно и никогда не рано. Это крутой альбом от слова «крутиться». «Юла» раскручивается медленно, но без остановки. Здесь видится и слышится перекличка с вертящимися дервишами, и чтобы описать чувства, которые вызывает заключительная композиция «Юла» да и весь одноименный альбом, лучше привести константинопольские воспоминания Петра Успенского столетней давности: «Невольно я стал думать, почему же эту церемонию описывают как безумное вращение, которое повергает дервишей в ярость? Ведь если и есть в мире нечто противоположное ярости, то именно это верчение. В нем имелась какая-то система, которую я не мог понять, но которая явно угадывалась; и, что еще более важно, в нем было интеллектуальное сосредоточение, умственное усилие, как будто дервиши не просто вертелись, но и одновременно решали в уме труднейшие задачи».

Неправильная буква «Ы» в слове «АукцЫон» стала еще больше. Ставки возросли.

Алексей СЕМЁНОВ

 

1 См.: А. Семёнов. Архангельские голоса // «ПГ», № 39 (561) от 12-18 октября 2011 г.