Огни Спегальского

17 января, по уже многолетней традиции, друзья Юрия Павловича Спегальского отметили день его памяти посиделками в квартире-музее на улице Пушкина. В сороковой раз. Обыденное для этих хорошо знающих друг друга людей событие носило особый оттенок: через год с небольшим, 9 июня 2009 года, Псков должен встретить 100-летний юбилей своего знаменитого исследователя и гражданина.

Алексей Кириллов. Портрет Юрия Спегальского. Холст, масло, музей-квартира Ю. П. Спегальского. Фото: Лев Шлосберг

Псков об этом не знает.

Как отмечали почти все выступавшие, думать о вековом юбилее человека такого масштаба надо было несколько лет назад, чтобы хватило времени решать вопросы не только в Пскове, но и в Москве. А сейчас, когда до «круглой» даты уже меньше полутора лет, остается только провести юбилей достойно – настолько, насколько позволят силы. Но и сейчас ещё есть о чем говорить.

Спегальского, человека уникального и в своей любви к Пскову даже фанатичного, власти не жаловали никогда. Он не прижился в Пскове после войны, когда ему была вся стать возглавить послевоенное спасение памятников архитектуры в городе, но его подход, предполагающий сохранение неприкосновенным для современной застройки всей исторической части Пскова, был не только не принят, но и осмеян.

Мечтавший всю жизнь заниматься Псковом, он был годами оторван от него и вернулся незадолго до смерти – как сам писал жене, Ольге Константиновне Аршакуни, – умирать.

Его назначили главным архитектором создаваемых реставрационных мастерских благодаря влиянию Всеволода Петровича Смирнова, которого опасались власть предержащие.

Но долгой работы не получилось, и квартира, ныне являющаяся музеем и когда-то обменянная Юрием Павловичем на ленинградскую квартиру (а не предоставленная псковскими властями, как те сами говорили) очень быстро, скоропостижно стала мемориальной.

Большинство из гостей вечера памяти Спегальского были знакомы с ним лично – круг ревнителей псковской архитектуры был и тогда не сильно широк.

Им всегда есть что вспомнить – и то, в чём были согласны, и то, в чём расходились, и то, как спорили, и то, как соглашались.

Рабочий стол в кабинете Юрия Спегальского. Фото: Лев Шлосберг

Музей-квартира Юрия Павловича, ветхостью своего состояния сама по себе вызывающая впечатление подлинности и хранимая вот уже долгие годы неутомимой Марией Александровной Кузьменко, нуждается в помощи – и чем дальше, тем больше.

Слава Богу, утихли разговоры об изъятии экспонатов, так взволновавшие друзей Спегальского несколько лет назад, но разговоры о возрождении квартиры-музея на уровне, достойном имени ушедшего хозяина, вести надо уже просто срочно. Как и решать вопрос о том, что не может в таком музее быть только один сотрудник – всё та же Мария Александровна.

Предстоящий вековой юбилей Спегальского привел, к удивлению некоторых гостей, в стены квартиры-музея директора областного государственного музея-заповедника Наталью Дубровскую и недавно назначенного ее заместителем Армена Мнацаканяна, в прошлом – выпускника исторического факультета Псковского пединститута.

Исторический факультет ПГПИ роднит большинство пришедших к Спегальскому – кто учился, кто преподавал, кто организовывал исследования и принимал на работу выпускников. И все – читали, изучали Спегальского. Его книги стоят на полке в каждом доме.

Мария Александровна выступила с предложением создать общественный совет по проведению юбилея Спегальского – чтобы обсуждать и продвигать идеи, привлекать ресурсы (их в квартире-музее никогда не было много), искать сторонников. Было по общему согласию решено, что собравшиеся и составят такой Совет.

Помня о том, как неспокойно жил в последнее время областной музей-заповедник, подумалось: может быть, и там, на «головном» уровне, где местами уже «сносит крышу», имеет смысл подумать об организации круга лиц, не вовлеченных в структуру, но причастных к музею? Все войны, в конце концов, заканчиваются миром. Вопрос только в масштабе потерь. Впрочем, сейчас не об этом.

Евгений Матвеев, бывший директор Псковского музея-заповедника, вспомнил, как в свое время не мог «пробить» через Министерство культуры СССР решение о создании музея-квартиры Спегальского, и дело решилось неожиданным образом: его наследие было признано имеющим музейную ценность, а там уже оказалось возможным и переоборудование квартиры.

Какими милыми выглядят сейчас споры архитекторов Юрия Спегальского и Бориса Скобельцына, Юрия Спегальского и Эльзы Штольцер – сколько скатов было на покрытии храма Петра и Павла с Буя? Как датировать храм Василия на Горке? И ведь не просто расходились во мнениях, а расходились как люди, до такой степени всё это было принципиально.

Зато теперь мы спорим о том, как не допустить возведение у стен Кремля новодела на бетонной подушке (возводится), как противостоять сглаживанию и наращиванию исторического рельефа (сглаживается и наращивается), как остановить строительство в ареале влияния Покровской башни бетонного здания высотой до 30 метров (подождем с прогнозом).

Псков разрушен. Псков как единый архитектурный ансамбль, имеющий столь редкое для городов «лица необщее выраженье», разрушается уже десятки лет подряд, и ни жизнь Спегальского, ни имя его, ни имя и сама жизнь Всеволода Смирнова, Бориса Скобельцына, Михаила Семёнова, Елены Морозкиной и других великих псковичей не остановили этот процесс разрушения исторического Пскова. Не просто облика – самого города. Эти имена, честь и совесть Пскова, остались достоянием того самого, небольшого круга людей, которые каждый год приходят в январе к Юрию Павловичу на поминки.

Кожаная папка для рисовальной бумаги, пастельные мелки и эскиз фарфоровой чашки «Александр Невский» работы Юрия Спегальского. Фото: Лев Шлосберг

Не звучат эти святые имена для уха «лиц, принимающих решения». Не видят они, как не видели их предшественники, подлинного лица Пскова – уже во многом стертого временем и усилиями невежд, но все ещё узнаваемого, родного, пробивающегося сквозь агрессивные плоды деяний недоученных потомков.

Вот Дмитрий Сергеевич Лихачёв называл Юрия Павловича Спегальского «явлением исключительным». Кто готов сегодня в Пскове прислушаться к мнению Лихачёва? И понять Спегальского?

Огни родного Пскова, посмотреть на которые сейчас можно уже только в книгах, в том числе книгах Спегальского, тускнеют год от года, и все меньше надежд остается на то, что они когда-то засияют чистым светом в полную силу.

Спегальский обладал уникальной способностью – он, как мало кто другой, видел, представлял Псков целиком – как город, как единое целое, как созвездие памятников, родственных друг другу, общающихся между собой в едином живом, населённом людьми пространстве. Он проник в суть, природу псковского архитектурного мастерства, городского быта и жизнеустройства. Именно поэтому, не имея уже никакой возможности достоверно установить облик многих памятников, мы, видя реконструкции Спегальского, можем сказать: да, мы не знаем, что было так, но высоко вероятно, что было так или почти так. Очень похоже, достоверно, можно сказать – подлинно. Видишь – и веришь.

Исторический Псков во многом уже невосстановим. Архитектурное хамство нанесло городу тяжелые и во многом неисправимые раны.

Не достучался Юрий Павлович Спегальский до властей ни при жизни, ни после смерти. Они как не хотели слышать его лично и очно, так не хотят знать и понимать его сейчас. У них – другие огни в глазах и другие виды из окна.

И, пожалуй, именно поэтому, предстоящий юбилей Спегальского – великого псковича, архитектора и гражданина, должен стать, по выражению председателя Псковского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Ирины Голубевой, «Годом Спегальского». Это вообще было бы великое дело – объявить на территории региона год имени великого предшественника. Именно таких традиций не хватает Псковской области и городу Пскову, в истории которых отметился едва ли не весь цвет российского общества и государства.

Но Год Спегальского – это еще и возможность поставить максимально остро, ребром, как на острый откос известняковой плиты, вопрос о судьбе Пскова – города, сокровищницы культуры, сообщества ее носителей и знатоков.

Дай Бог, будут приведены в порядок могилы Юрия Павловича и Ольги Константиновны (столетний юбилей которой будет в 2008 году) на памятном для многих псковичей Мироносицком кладбище. Но, нет никакого сомнения, что лучшим, самым желанным памятником был бы для Юрия Павловича воскрешенный Псков – любимый им город, огни которого – и многовековой давности, и современные ему – влекли Спегальского до самого смертного часа. Они и сегодня остаются путеводными звёздами для всех, кто любит Псков.

А до тех пор, пока это не состоялось, не будет успокоения его страдающей душе.