Кощунство, выдаваемое за ученость

В православной религии принято считать, что если Господь пожелает особо сурово покарать человека, то он обрекает его на беспамятство. Похоже, что эту Божескую силу пытаются присвоить простые смертные.

Преподаватель Псковского пединститута, кандидат наук Александр Семенович Фролов давно прослыл среди читателей как ученый, мягко говоря, не приемлющий советский период нашей истории. В своем интервью «Псковской губернии» (№ 43, от 06-12.11.2002 г.) г-н Фролов в поношении этого строя превзошел даже самого себя. Ученый муж приглашает читателей совершить экскурс в историческое прошлое нашей страны, давая ему свою оценку, чему последуем и мы. А. С. Фролов заключает, что советский строй, кроме горя и несчастья, ничего не принес своему народу. А как же тогда быть с утверждением ярого антикоммуниста, люто ненавидевшего Советы, премьер-министра Англии Уинстона Черчилля, который утверждал, что русские коммунисты приняли Россию с сохой, а создали могучую ядерную державу? Вот поди ж ты: лидер капиталистического государства, антикоммунист утверждал одно, а псковский преподаватель, бывший активный член КПСС – опровергает его! Кому же из них верить?

А. С. Фролов утверждает, что приходу большевиков к власти способствовала неправильная оценка обстановки в стране последним российским монархом Николаем II, и скорбит о том, что при его правлении страна достигла бы небывалого расцвета и благополучия. Отметим, что в подобной оценке г-н Фролов не одинок. Находятся перелицовщики истории, которые связывают падение монархии в России с… нехваткой булок и кренделей в питерских магазинах в 1917 году. Да, да, черного хлеба хватало-де, а вот бублики исчезли, ну и взбунтовался народ, в то время как уже в 1916 году, как в будущем блокадном Ленинграде, стояли ночные людские очереди за куском хлеба.

Не будем приводить и такие прописные истины, как требования смещения царя, исходившие не только от народа, но и от интеллигенции, верхушки армии. Смещения того самого правителя, который так бездарно проиграл русско-японскую войну, вверг Россию ради чуждых русскому народу интересов в новую бойню 1914 года и уже потом, находясь в течение полутора лет под арестом, не переставал поносить большевиков за заключение мира с Германией, – видимо, 4-5 млн. убитых на этой войне русских мужиков было недостаточно. Заметим лишь, что даже лидеры белого движения Колчак, Деникин, Юденич, Врангель не несли на своих знаменах реставрацию монархии и не помышляли о ней. А вот псковский преподаватель скорбит об этом.

Далее г-н Фролов касается политических репрессий в отношении инакомыслящих и называет цифру пострадавших от коммунистического режима в 95 млн. человек (?!). Оставим эту цифру на совести автора. Западные историки, признавая трехсотлетний террор инквизиции, когда на сотнях костров принимали мученическую смерть невинные люди, когда Петр I собственноручно рубил головы инакомыслящим, тем же стрельцам, когда каких-нибудь сорок лет назад в той же Америке клацали затворы карабинов расистов Ку-Клус-Клана и расстреливали, сжигали живыми, распинали людей лишь за черный цвет кожи, - признавая все эти факты, те ученые относят их к тому времени и находят для своих исследований новые, злободневные темы. Мы же еще сотню лет будем заниматься переливанием из пустого в порожнее.

Далее А. С. Фролов берет на себя смелость утверждать, что приходу к власти коммунистов способствовала и неграмотность русских людей, которые нужны были Советам как «послушное быдло, лишенное духовной жизни». Ежели г-н Фролов подразумевает под свободой духовной жизни нынешнюю скрытую пропаганду насилия, разврата, блатного жаргона – тогда иное дело. Люди же нашего поколения понимали и исповедовали иные ценности.

Совсем недавно ушел из жизни пскович, подполковник в отставке Вадим Андреевич Воробьев. 22 июня 1941 года отец Вадима во главе небольшого гарнизона ст. Брест принял неравный бой с фашистской ордой и уже безоружный был расстрелян немцами. Перед казнью капитан Андрей Воробьев успел крикнуть 11-летнему Вадиму: «Держись сын! Будь героем!» И Вадим исполнил предсмертный наказ отца: с белорусскими партизанами мстил захватчикам и за отца и за поруганную землю. Страшное военное лихолетье, гибель отца на глазах не прошли бесследно: в свои тридцать лет Вадим стал глубоким инвалидом. Все последующие годы он, превозмогая свой недуг, ездил по стране, выступал перед народом, издал несколько своих книг. Мы не знаем, чему наставлял своих питомцев г-н Фролов, Вадим же проповедовал безграничную любовь к Родине-матери, даже подчас и несправедливой к своим детям. Но на то она и мать, которой все прощают.

Авторы этих строк: один – военный летчик, защищавший в 1941-44 гг. воздушные подступы к Ленинграду и все последующие годы отдавший воспитанию молодежи, другой – мальчишескими руками восстанавливавший разрушенные войной мосты и дороги, а после – вносивший посильный вклад в укрепление законности. И таких, что делали свое дело по велению сердец, а не по принуждению, - десятки миллионов.

Назвать этих людей быдлом, загнанным в стойла, по меньшей мере кощунство и намерение отнять единственное, что у них осталось – память о небесцельно прожитых годах, обречь целое поколение на беспамятство.

Редакция «Псковской губернии» намеренно, как она сама признала, поместила рядом с публикацией г-на Фролова и интервью с его оппонентом – одним из лидеров нынешних псковских коммунистов Анатолием Копосовым.

Рассуждения Копосова выгодно отличаются от выводов А. С. Фролова: они глубоки, конкретны, достаточно самокритичны и убедительны.

Особенно прав Копосов там, где утверждает, что Запад, которому нас порой бездумно призывают поклоняться, лихорадочно перенял от Советов много полезного, дабы избежать у себя социальных потрясений.

В конце своего исследования г-н Фролов все же признает продолжающееся нищание русских людей и даже предостерегает о возможных в связи с этим изменениях в обществе. Что тут добавить? Видимо, уважаемый слуга науки вспомнил те недалекие времена, каких-нибудь 15 лет назад, когда тот же его воспитанник-студент, лишенный за нерадивость стипендии, мог зайти в любую столовую, прикрыться газеткой за две копейки и умять поднос бесплатного хлеба, запивая сладким чаем за 4 копейки. А если прибавить к этому мясной пирожок за 5 копеек, то за 9 коп. получалось настоящее пиршество. Вот в это совсем близкое прошлое Александр Семенович Фролов почему-то сограждан не приглашает, хотя тут для ученого широкое поле исследования прожиточного минимума для рядовых «быдл» при бесплатном образовании, здравоохранении и других благах.

Прежде чем писать эти строки, мы пытались отыскать Александра Семеновича, но оказалось, что он уже не числится в пединституте и даже его личное дело сдано в архив. Остается надеяться, что уйдут в тот же архив, в небытие досужие размышления о нашем прошлом, которые заменят разумные оценки нашей истории. Тогда, возможно, наступит примирение и согласие.

С. П. БОРИСОВ, И. Н. ПАНЧИШИН.